Уильям Уаймарк Джейкобс / Искатели клада. Рассказы
19.08.2016, 14:58
Мистер Эдуард Тредгольд сидел в частной конторе нотариуса "Тредгольд и сын", глядя из окна с проволочными жалюзи на Большую улицу города Винчестера. Тредгольд-старший, находивший, что работа полезна для молодежи, рано ушел из конторы, а Тредгольд-сын, разделяя взгляды отца, засадил за работу клерка, бывшего моложе его на один месяц. "Винчестер становится все скучнее и скучнее, — подумал м-р Тредгольд. — За эти пять минут по улице прошли счетом двое стариков, сумрачная нянька с еще более сумрачным младенцем и пробежали три собаки… Эге! Это что такое?" Он положил перо и следил глазами за перешедшей через улицу девушкой, очевидно, искавшей какой-то дом. "Приезжая, должно быть, — решил про себя м-р Тредгольд, — такие барышни бывают здесь только проездом и уезжают с первым же поездом… Но она направляется сюда. За какими-нибудь справками, вероятно? Он сел за стол и, взяв перо, принялся с озабоченным видом его рассматривать. Клерк доложил о посетительнице. М-р Тредгольд встал и вежливо придвинул ей стул. — Я зашла за ключом от коттеджа в долине Солнечных Часов, — сказала девушка, не садясь, — дядя мой, капитан Бауэрс еще не приехал, а я слышала, что вы — хозяин. М-р Тредгольд поклонился и, взглянув на расписание, объяснил, что капитан, вероятно, приедет со следующим — шестичасовым поездом. Он заезжал в понедельник узнать насчет мебели. Приезжая, вероятно — мисс Дрюит? — Да, если вы будете так добры и дадите мне ключ, я пройду домой и подожду его там. М-р Тредгольд достал ключ из ящика и, осмотрев его, пробормотал что-то о том, что замок плохо отпирается и потому мисс Дрюит, быт может, позволит ему проводить ее? О, нет, это не причинит ему ни малейшего беспокойства. Они обязаны заботиться об удобствах своих жильцов… Дорогою он указал приезжей на некоторые местные достопримечательности и выразил опасение, что она найдет Винчестер слишком тихим, сонным городом, на что мисс Дрюит ответила, что она любит тишину. Ей понравились старомодные коттеджи в долине Солнечных Часов, крылечки из кирпича, узкие оконца. Остановившись у последнего домика, м-р Тредгольд вложил ключ в замок наружной двери и без всякого труда повернул его. — Кажется, все в порядке, и я напрасно побеспокоила вас, — заметила девушка, серьезно взглянув на него. М-р Тредгольд покачал головой и заметил, что тут все же нужна особая сноровка. В ответ на это мисс Дрюит, в свою очередь, несколько раз открыла и закрыла дверь — без всякого труда. — Ну, вы сразу приноровились, — проговорил он невозмутимо. — Благодарю вас, — сказала она, давая ему понять, что он может удалиться. Но упрямство было одной из основных черт его характера, и молодой человек, объявив, что он обещал капитану Бауэрсу поверить, как отремонтированы петли и крючки, принялся осматривать оконные задвижки и дверные ручки, между тем как она, усевшись в кресле у камина, наблюдала за ним, очевидно, забавляясь на его счет, что не могло не злить заботливого хозяина. Он объяснил, что капитан велел сделать в этой комнате панели и выдвижные ящики, чтобы она напоминала ему каюту. Он зовет погреб — трюмом, кухню — кают-компанией, и устроил в саду фок-мачту с площадкой для вахтенного. Оттуда открывается чудный вид — до самого моря. Мисс Дрюит почти машинально последовала за ним в тенистый старый сад, в конце которого возвышалась мачта. М-р Тредгольд осведомился, довольна ли она меблировкой дома и, услышав данный холодным тоном утвердительный ответ, облегченно вздохнул. Ведь он ездил с капитаном в Толлминстер и помогал ему выбирать вещи. Больше всего им пришлось повозиться с ее комнатой. — С моей комнатой? — проговорила пораженная девушка. — Это настоящая мечта в нежно-алых и бледно-зеленых тонах, — сказал м-р Тредгольд скромно, — две-три старинных вещицы, капитан был против них, но я настоял на своем… — Разве покупка мебели также входит в круг ваших занятий? — спросила она, изумленно раскрывая глаза. — О, нет, я делал это для развлечения. Я выбирал, а капитан платил, это — совершенно новое ощущение. Может быть, вы пожелаете взглянуть на вашу комнату? Она там наверху, над кухней. Мисс Дрюит согласилась — не без злорадной задней мысли. Быть может, все окажется никуда не годным? Вскоре она вернулась. — Очень хорошо, — сказала она нелюбезно, — но я решительно не понимаю: из-за чего вам было хлопотать? — Вы бы поняли, если бы увидели, что хотел купить капитан. Он выбрал обои с рисунком, изображавшим неведомый куст в цвету, наверху которого сидит певчая птица, пожирающая мотылька. Самый простой расчет подсказал мне, что каждое утро, раскрыв глаза, вы увидите пятьдесят семь совершенно одинаковых певчих птиц, пожирающих пятьдесят семь мотыльков. Занавеси же, выбранные им, были красного цвета, усеянные маленькими желтыми тиграми… — Выбор дяди, без сомнения, удовлетворил бы меня, — проговорила мисс Дрюит с достоинством. Положение становилось натянутым, но тут в дому подкатил кабриолет, и из него вышел пожилой господин с красным, загрубевшим от загара лицом, обросшим седою бородой. Он остановился с некоторым замешательством на пороге. — Это… Да неужели это Пруденс? — проговорил он наконец, протягивая девушке руку. — Да, дядя, это я. Они пожали друг другу руки, и затем капитан, взяв из экипажа клетку с попугаем, всю дорогу просившим извозчика поцеловать его, отдал вознице деньги и снова вошел в дом, приветливо поздоровавшись с Тредгольдом. — Я опоздал на поезд, — сказал капитан, — я… я надеюсь, что тебе будет здесь хорошо? — обратился он с тою же застенчивостью в девушке. — Благодарю вас, дядя. — Ты очень похожа на свою мать. — Надеюсь, — проговорила Пруденс и, подойдя к капитану, поцеловала его в щеку. В ту же минуту она почувствовала себя в его добродушных медвежьих объятиях. Лицо его просияло. — Черт меня побери, если я знал сначала, какого курса мне с тобою держаться! Маленькие девочки — одно, а когда они превратятся в красивых чинных барышень — не знаешь, с какой стороны и подойти к ним. Ведь мы десять лет не видались. Он снова поцеловал ее в лоб и радостно подмигнул м-ру Тредгольду, который из деликатности смотрел в окно. Затем он объявил, что нанял слугу, — с ним меньше возни, чем со служанкой. Кажется, человек подходящий. — Быть может, он хитер и скрывает свои недостатки? — заметил м-р Тредгольд. — Покуда он скрывает их, не к чему придраться, — заявил капитан, — лучший повар, какого я когда-либо имел на корабле, был беглый каторжник. — Насколько мне известно, Таскер никогда не был на каторге, — сказал Тредгольд, — во всяком случае, я уверен, что он не бежал оттуда: он слишком для этого глуп. В эту минуту вошел нагруженный свертками тот, о ком шла речь; он застенчиво прошел на цыпочках на кухню, где сейчас же принялся возиться с устройством новоселья, а Тредгольд, отказавшись от приглашения капитана попить чая, простился с хозяевами. — Славный малый, — сказал капитан, проводив его, — у него еще немножко ветер в голове, но с годами это пройдет. Он уселся в кресло и окинул довольным взглядом свои владения. — Чуть ли не впервые за сорок пять лет мне приходится жить в собственном доме. Надеюсь, что ты почувствуешь себя здесь счастливой, и уж не я буду виноват, если этого не случится.
Менее чем за неделю капитан Бауэрс окончательно устроился в своем доме. В "кают-компании" были вывешены "правила", сообразно которым Джозеф Таскер должен был распоряжаться своим временем и, боясь случайно нарушить какое-нибудь из них, он старательно заучивал их по складам. Местные хозяйки очень интересовались деятельностью м-ра Таскера, но оказалось, что он держит дом в образцовом порядке, что капитан не замедлил приписать благодетельному влиянию "правил". Однако, дело не обошлось без их нарушения, и это привело в неожиданному знакомству. Однажды после полудня послышался резкий стук в дверь, и в ответ на возглас капитана: войдите! — в комнату вбежал взволнованный, небольшого роста человек. — Мое имя Чок! — проговорил он, запыхавшись. — Приятель м-ра Тредгольда-отца? Я слышал о вас, сэр, — отозвался капитан. Гость пропустил фразу мимо ушей. — Жена моя желает знать: неужели ей придется ежедневно одеваться впотьмах до конца ее жизни? — продолжал он гневным, но дрожащим голосом. — Одеваться впотьмах? — повторил изумленный капитан. — С опущенной шторой, — пояснил гость, нервно теребя кончики рыжеватых усов. — Как бы вам самим понравилось, — продолжал он, уже смягчаясь, — если бы на вас навели в упор подзорную трубу? — Джозеф! — рявкнул капитан, срываясь с места и подбегая к окну, из которого виднелась пресловутая мачта. — Что прикажете, сэр? — спросил, перевешиваясь через перила, Таскер, в руке у которого оказался вышеупомянутый инструмент. — Что вы делаете там с подзорной трубой? Как смеете вы глазеть на чужие окна? — Я не глазею на окна, сэр, — возразил м-р Таскер тоном оскорбленной невинности, — мне даже в голову не могло прийти ничто подобное. — Вы наводите трубу прямо на окно спальни, — закричал м-р Чок, выйдя вслед за капитаном в сад, — и это уже не в первый раз. — Право же нет, сэр, — протестовал слуга, обращаясь в своему хозяину, — я смотрел на зябликов, они свили себе гнездо под карнизом. Притом я видел, что вы всегда спускаете штору, как только меня увидите, — обернулся он уже к посетителю, — и потому думал, что я не мешаю… — Я крайне сожалею, — проговорил капитан и приказал Джозефу, все еще продолжавшему оправдываться, немедленно слезть, и приготовить чай. — Я готов верить, что он не имел дурного умысла, — проговорил смягчившийся м-р Чок, между тем как смущенный Джозеф ретировался. — Надеюсь, сэр, что я не сказал ничего лишнего? Жена так настаивала, чтобы я пошел к вам. — Вы были совершенно правы, и я благодарю вас за то, что вы пришли. — Мне думается, — сказал м-р Чок, с большим интересом разглядывая сооружение, — мне думается, что оттуда должен быть прекрасный вид? Нечто в роде корабля в саду. Оно наводит на мысль о полюсе, бурях, северном сиянии… Пять минут спустя Таскер, выглянув из окна кают-компании, увидел м-ра Чока поднимающимся с бесконечными предосторожностями на мачту. Шляпа его была нахлобучена на глаза, и он крепко прижимал в себе телескоп. Когда Таскер вошел в сад доложить о том, что чай готов, м-р Чок все еще занимал свой возвышенный пост, и для находившихся внизу было ясно, что он опасается трудностей спуска, но слишком горд для того, чтобы в этом сознаться. — Славный вид отсюда! — крикнул капитан. — И… и… прекрасный! — отозвался м-р Чок, бледность которого была очень заметна. Чай остывал и капитан, поднявшись, наконец, до платформы, предложил м-ру Чоку освободить его от телескопа, что было принято с благодарностью. — Я… у меня затекла нога! — пробормотал он. — Вот как! В таком случае спускайтесь осторожнее! Благодаря соединенным усилиям капитана и слуги, м-ру Чоку удалось благополучно встать на землю, и он принял приглашение на чашку чая, причем вид комнаты привел его в искренний восторг. Настоящая каюта! Можно вообразить себя на корабле. — А вы любите море? — спросил капитан. — Очень люблю! — с жаром воскликнул м-р Чок, — я еще мальчиком желал уйти в море, а вместо этого пришлось заменить отца в его деле, к которому у меня никогда не лежала душа. Некоторые люди любят домашнюю жизнь, а я всегда стремился в приключениям. Воображаю, сколько вам пришлось пережить их, капитан. Эдуард Тредгольд мне кое-что порассказал… — Когда проплаваешь сорок пять лет — на многое насмотришься. Ведь это — целая жизнь. — А вот мне пятьдесят первый год, — мрачно проговорил м-р Чок, — а я только и видел на своем веку, как человек остановил взбесившуюся лошадь. Когда Пруденс через полчаса вошла в комнату, она увидела м-ра Чока, прислушивающегося с напряженным вниманием к морским рассказам капитана. За этим визитом последовали многие другие; иногда Чок приводил м-ра Тредгольда, а иногда м-р Тредгольд приводил его. М-р Чок освоился с трудностями восхождения на мачту и, взобравшись туда, осматривал окрестности с видом путешественника, обозревающего чужую враждебную страну. Это служило обыкновенно прелюдией к рассказам капитана, переносившим слушателей то на поросшие пальмами острова южного океана, то в Китай или Японию. М-р Чок освоился с морскими терминами и как-то раз заявил, что он намерен предпринять в скором времени морское путешествие. Он еще не решил — куда. — Я подговариваю и вашего отца, — обратился он к Тредгольду. — Непременно возьмите его с собою, — поддакнул почтительный сын, — это принесет ему пользу и мне — тоже. — Да, но он сказал, что отправился бы лишь в том случае, если бы понадобилось поднять из воды затонувшее с золотым грузом судно. Ведь такие случаи бывали, капитан? — Дно океана вымощено такими судами, — проговорил Тредгольд, следуя за мисс Дрюит в сад, где она собиралась сеять семена. М-р Чок скова закурил трубку; он смотрел в окно, но перед его умственным взором расстилались синие моря. — Вам не случалось слышать о подобных находках, капитан? — Насколько могу припомнить — нет, хотя странно, что мы подумали одновременно об одном и том же. — Почему — странно? — осведомился м-р Чок, осторожно кладя трубку на стол. — Да так! — ответил капитан и отрывисто засмеялся, между тем как м-р Чок завертелся на месте. — Вы знаете что-нибудь о затонувшем кладе? — О затонувшем — нет. — В таком случае, о кладе, зарытом в земле? Бледно-голубые глаза м-ра Чока раскрылись во всю их ширину. Капитан покачал головою. В сущности он не имеет права об этом говорить. Это — чужая тайна. — Ведь я не спрашиваю у вас подробностей, — настаивал м-р Чок, — мне просто хотелось бы знать, в чем дело. — Пожалуй, не будет особенной беды, если я и скажу вам, — проговорил капитан после долгого раздумья, — клад зарыт на одном из островов Тихого океана. — Вы видели его? — Я сам его зарыл. М-р Чок откинулся назад, пораженный священным ужасом, между тем как капитан, улыбаясь, набил трубку. — Да, — повторил он, — я сам вырыл яму обломком весла и похоронил в ней клад вместе с мертвецом. Трубка едва не выпала из рук слушателя. Любопытство его не знало границ, и, наконец, уступая его просьбам, капитан рассказал ему историю клада. Шхуна, которой он командовал, потерпела крушение во время бури; спаслись, пристав в острову, только он сам и пассажир, называвший себя дон Диего, который всего больше заботился о сохранении бывшей на нем сумки, наполненной драгоценными камнями — алмазами, рубинами; некоторые из них были величиною с птичье яйцо. Он исчислял стоимость их в полмиллиона. Дон Диего заболел и перед смертью просил своего спутника похоронить вместе с ним и драгоценную сумку. Капитан исполнил его желание и, месяц спустя, был подобран проходившим мимо кораблем и доставлен в Сидней. — И вы могли бы найти эти драгоценности? — осведомился м-р Чок. — Почему же нет? Я начертил карту острова и узнал на корабле, в каких местах он находится. — Значит, вы могли бы найти их и теперь? — Если только остров не убежал! — ответил капитан с отрывистым смехом и, выбив пепел из трубки, предложил гостю пройти по саду, но от продолжения разговора уклонился.
Мистер Эдуард Тредгольд сидел в частной конторе нотариуса "Тредгольд и сын", глядя из окна с проволочными жалюзи на Большую улицу города Винчестера. Тредгольд-старший, находивший, что работа полезна для молодежи, рано ушел из конторы, а Тредгольд-сын, разделяя взгляды отца, засадил за работу клерка, бывшего моложе его на один месяц.
