Джин Филлипс / Жестокое царство
|
| 17.12.2017, 19:01 |
 Джоан удается довольно долго балансировать на корточках. Но в конце концов ноги не выдерживают, и она, опираясь на руку, опускается на песок.
Что-то легонько ударяет ее в бедро. Протянув руку, она выуживает маленькое пластмассовое копье – не длиннее пальца, – и это ее совсем не удивляет, поскольку она часто находит игрушечное оружие в неожиданных местах.
– Ты потерял копье? – спрашивает она. – Или это скипетр?
Линкольн не отвечает, хотя берет пластмассовую игрушку с ее ладони. Очевидно, он ждал момента, когда сможет устроиться у нее на коленях. На нем ни песчинки, он отличается аккуратностью, доходящей до брезгливости. Ему никогда не нравилось рисование пальцами.
– Хочешь нос, мама? – спрашивает он.
– У меня есть нос, – отвечает она.
– Хочешь еще один?
– Кто бы отказался?
Темные кудряшки опять отросли, и Линкольн отводит их со лба. Рядом с ними кружатся листья. Деревянный навес, укрепленный на грубых круглых столбах, бросает на них тень, но за ее пределами серый гравий пестрит бликами солнечного света и тенями, которые начинают играть, когда по деревьям проносится ветер.
– Откуда ты берешь эти носы? – спрашивает она.
– Из хранилища носов.
Она смеется, чуть откинувшись назад и опираясь на руки, чувствуя, как к юбке прилипает влажный песок. Потом встряхивает руками, чтобы удалить из-под ногтей песок. В Яме динозавров всегда сыро и холодно, здесь никогда не бывает солнца. Но, несмотря на песок на юбке и прилипшие к свитеру листья, это, пожалуй, ее самая любимая часть зоопарка – вдали от центральных дорожек, карусели, площадки молодняка и клеток с петухами, – куда можно попасть через заросшую сорняками лесистую часть, обозначенную как «лес». Тут в основном деревья и камни, а вдоль узких гравийных дорожек иногда бродят поодиночке животные. В загоне живет гриф, и там же почему-то стоит ржавый пикап. Сова таращится на висящую резиновую игрушку. Дикие индюшки всегда сидят неподвижно, и Джоан не уверена, что у них есть лапы. Она воображает себе жестокую охотничью проказу: пропитанное потом ожерелье из нанизанных на бечевку индюшачьих лап.
Ей нравится своеобразие этого леса, словно несмело пытающегося привлечь к себе внимание. Ныне среди деревьев протянут канат, хотя она ни разу не видела, чтобы кто-нибудь спускался по этому канату. Она помнит, что пару лет назад здесь были аниматронные динозавры, а когда-то пролегала тропа с привидениями. Есть намеки на более отдаленные воплощения: огромные валуны, которые кажутся ей настоящими, хотя, может быть, и нет, плюс деревянный частокол и хижина первопроходца. Назначение этих объектов неясно. Пустые цементные бассейны могли служить поилками для крупных млекопитающих. Чувствуются бессистемные попытки создания туристской тропы, попадаются случайные таблички, не мешающие свободе перемещения. У одного дерева есть табличка с надписью «Сассафрас», а вокруг двадцать деревьев без табличек.
– Послушай, что я тебе скажу, – начинает Линкольн, положив ладонь ей на колено. – Знаешь, что мог использовать О́дин?
За последнее время она много узнала о древнескандинавских божествах.
– Хранилище глаз? – спрашивает она.
– Ну да. Потому что тогда он мог бы отказаться от повязки на глазу.
– Если только ему не нравится его повязка.
– Если только, – соглашается Линкольн.
Песок вокруг них усеян маленькими пластмассовыми фигурками героев и злодеев: Тор и Локи, Капитан Америка, Зеленый Фонарь и Железный Человек. В последнее время все возвращается к супергероям. Представить только, что под ними в песчаной яме притаились скелеты. Из песка у них за спиной высовываются позвонки какого-то ископаемого животного. Рядом стоит ведро с потертыми кистями для сметания песка. Когда Линкольну было три года, они приходили сюда искать кости динозавров. Но теперь ему четыре года и два месяца, и он уже пережил в себе археолога.
Ныне Яма динозавров – это Остров тишины, темница, в которую заключен Локи, хитроумный брат Тора. И когда не встает вопрос о лишних носах, в воздухе раздаются отзвуки эпической битвы, в которой Тор пытается заставить Локи признаться в сотворении огненного демона.
Линкольн наклоняется вперед, и эпос возобновляется.
– Подлый злодей ухмыльнулся, – рассказывает Линкольн. – Но потом у Тора возникла идея!
Если его не останавливать, свои истории, как он их называет, Линкольн может рассказывать часами. Джоан предпочитает те истории, в которых сын придумывает собственных героев. Он выдумал злодея по имени Лошадиный Человек, превращающего людей в лошадей. У этого человека есть заклятый враг, который превращает лошадей обратно в людей. Порочный круг.
Джоан рассеянно прислушивается к интонациям и модуляциям его голоса, когда Линкольн подвергает разных персонажей испытаниям. Она пребывает в приятном расслабленном состоянии. Утром эти тропинки заполнены прогулочными колясками и мамами в штанах для йоги, но ближе к вечеру большинство посетителей уходят. Они с Линкольном приходят сюда иногда после школы, посещают зоопарк, библиотеку, парки и естественно-научный музей, а иногда Джоан приводит его в лес. Здесь есть сверчки или какие-то букашки, стрекочущие, как сверчки, и поющие птицы, и шуршащие листья, и никаких человеческих голосов, за исключением голоса Линкольна. Он усвоил язык супергероев, переработал его и сделал своим.
– У него на поясе было секретное оружие!
– Его подлый план провалился!
Сын весь дрожит от возбуждения, его кулачки плотно сжаты. Тор проносится по воздуху, и Линкольн подскакивает. Интересно, ему нравится идея о добре, побеждающем зло, или просто сама волнующая битва? И когда следует начать объяснять ему, что большинство людей придерживаются середины между добром и злом? Однако Линкольн так счастлив, что ей не хочется усложнять вещи.
– Знаешь, что случится потом, мама? – спрашивает он. – После того как Тор его ударит?
– Что?
Она преуспела в искусстве слушать одной половиной своего существа, в то время как другая занята разными мыслями.
– На самом деле Тором управлял Локи. А от удара Тор теряет свою власть!
– О-о, – произносит она. – А что потом?
– Тор одерживает победу! – Линкольн продолжает говорить. – Но в городе появился новый злодей, ребята!
Джоан разминает пальцы ног и размышляет.
Она размышляет о том, что надо придумать свадебный подарок для подруги Марри. Есть художник, рисующей собак, и такого рода картина кажется Джоан хорошим вариантом. Так что ей следует послать по электронной почте заказ, хотя слово «заказ» может показаться художнику оскорбительным. Джоан вспоминает, что утром собиралась позвонить своей двоюродной бабушке. И пока Локи погребают в песке, Джоан пытается разрешить все возникающие проблемы. Может быть, думает она, следует послать по почте двоюродной бабушке ту забавную бумажную обезьянку, которую Линкольн смастерил в детском саду. Безусловно, поделка лучше телефонного звонка, хотя в этом есть определенный эгоизм, поскольку она не выносит разговоры по телефону. Ну ладно, отговорка жалкая – она это знает, – но все же останавливается на бумажной обезьянке. Джоан вспоминает о подливах, которые готовит ее двоюродная бабушка, об остатках чипсов из овощного банана в кухонном шкафу. Она размышляет о Брюсе Бокслейтнере. В школе она увлекалась его ролью в «Пугало и миссис Кинг». Недавно она обнаружила, что этот фильм целиком есть в Интернете, и она пересматривала его, серию за серией. Неплохо для фильма 1980-х, со шпионами периода холодной войны и немодными прическами. И она не может вспомнить, когда наконец поцелуются Ли с Амандой – в конце второго сезона или третьего, и ей еще надо досмотреть шесть серий второго сезона, но можно перескочить и на третий.
Поблизости раздается стук дятла, и Джоан возвращается к действительности. Она замечает, что бородавка на кисти Линкольна увеличилась. Она напоминает анемону. На гравии продолжают мелькать тени, и Линкольн разражается злодейским смехом. Она вдруг понимает, какое наслаждение доставляют ей эти прогулки в лесу с сыном.
Тор падает ей на ногу, уткнувшись головой в большой палец.
– Мамочка?
– Да?
– Почему в фильме Тор не носит шлем?
– Думаю, со шлемом на голове хуже обзор.
– Но разве он не хочет защитить голову?
– Наверное, иногда он надевает шлем, а иногда нет. В зависимости от настроения.
– Я считаю, он должен постоянно защищать голову, – заявляет Линкольн. – Опасно сражаться без шлема. Почему, по-твоему, Капитан Америка носит только капюшон? Это ведь плохая защита, да?
Пола утомляет болтовня про супергероев – ее муж охотнее поговорил бы о футбольных командах и составе участников НБА, – а вот Джоан не возражает. В свое время она была помешана на Чудо-Женщине. Супердрузья. Невероятный Халк. «Кто выиграет битву, – спрашивала она когда-то дядю, – Супермен или Невероятный Халк?» Он, бывало, скажет: «Ну, если бы Супермен проигрывал, он всегда мог улететь» – и она считала этот ответ блестящим, но сбивающим с толку.
– У Капитана Америки есть щит, – говорит она Линкольну. – Им он и защищается.
– Что, если он не успеет поднять щит над головой?
– Он очень проворный.
– Но все же, – с сомнением откликается Линкольн.
– Знаешь, а ты прав, – отвечает она, потому что так оно и есть. – Ему действительно следует надевать шлем.
Задняя сторона ямы огорожена выступающей искусственной скалой бежевого цвета, под которой роется какое-то мелкое животное. Она надеется, что это не крыса, и воображает, что это белка, но решает не поворачивать головы.
Джоан открывает сумку, чтобы взглянуть на часы в телефоне.
– Минут через пять нам, пожалуй, пора уходить, – произносит она.
Как это часто бывает, когда она говорит, что пора заканчивать игру, Линкольн делает вид, что не слышит.
– Доктор Дум всегда носит маску? – интересуется он.
– Ты слышишь меня? – спрашивает она.
– Да.
– Что я сказала?
– Что нам пора уходить.
– Да, – говорит она. – Да, доктор Дум всегда носит маску. Из-за шрамов.
– Шрамов?
– Угу, шрамов, которые остались после лабораторного эксперимента.
– Зачем ему носить из-за них маску?
– Потому что он хочет скрыть их, – отвечает она. – Он считает их уродливыми.
– Почему он считает их уродливыми?
Она смотрит, как на землю опускается яркий оранжевый лист.
– Ну, из-за них он выглядит не как все, – объясняет она. – Некоторые люди не хотят выглядеть по-особому.
– Я не считаю шрамы уродливыми.
При этих словах Линкольна по лесу проносится громкий резкий звук. Два щелчка, потом еще несколько. Хлопки, как от лопнувшего воздушного шарика. Или фейерверка. Джоан пытается представить себе, кто из посетителей зоопарка мог произвести звуки, похожие на маленькие взрывы. Что-то имеющее отношение к празднованию Хеллоуина? По всему зоопарку развешены фонарики – не здесь, в лесистой части, а над более людными тропами. Так, может быть, сгорел трансформатор? Или продолжается строительство и это отбойный молоток?
Еще один хлопок. Еще и еще. Чересчур громкие для воздушных шариков, чересчур нерегулярные для отбойного молотка.
Птицы умолкли, но листья продолжают скользить по воздуху.
Линкольн невозмутим.
– Можно мне использовать Бэтмена вместо доктора Дума? – спрашивает он. – Он одет в черное. Если я возьму его, сделаешь ему подходящую маску?
– Конечно.
– Из чего ты ее сделаешь?
– Из фольги.
По навесу над ямой карабкается белка, и Джоан слышит тихий свист ее прыжка, когда белка перескакивает на дерево.
– А что у него будет вместо шарфов? – интересуется Линкольн.
– Шарфов? – переспрашивает Джоан, глядя на сына.
Он кивает. Она в задумчивости кивает в ответ, целиком отдаваясь расшифровке работы его мозга. Это одна из особенностей материнства, которая увлекает ее тем больше, что раньше она и не подозревала о ее существовании. Сложный уникальный интеллект Линкольна сплетает собственные миры. Во сне он иногда выкрикивает целые фразы, например: «Не по лестнице!» И тогда приоткрывается оконце в его внутренний мир, что-то вдруг промелькнет, но она никогда не узнает всего, и в этом есть что-то захватывающее. Сын – отдельное от нее существо, такое же реальное, как и она сама.
Шарфы. Она сочиняет из этого головоломку.
– Ты имеешь в виду шарфы у него на лице? – спрашивает она.
– Да. Те, которые он считает уродливыми.
– Я сказала «шрамы», – смеется Джоан. – Знаешь, как тот, что на руке у папы от ожога кипятком, когда папа был маленьким. Или шрам на моей коленке, который остался после падения.
– О-о, – застенчиво произносит Линкольн и тоже смеется. Он быстро схватывает шутку. – Шрамы, а не шарфы. Так он не считает шарфы уродливыми?
– Право, не знаю, что думает доктор Дум о шарфах, – говорит она.
– У него на лице их нет.
– Да. Это шрамы.
Джоан прислушивается, размышляя о том, не стоило ли более тактично высказаться о шрамах, и недоумевая по поводу выстрелов. Но это не могут быть выстрелы. А если да, то было бы слышно что-нибудь еще. Крики, или звуки сирен, или голос, объявляющий что-то по радио.
Но ничего этого нет.
Ей довелось наблюдать чересчур много сражений.
Она смотрит на мобильник. Остается несколько минут до закрытия зоопарка, и вполне вероятно, что их не заметят здесь, в лесу. Она не раз воображала себе такое развитие событий: они остаются в зоопарке на ночь, может быть, даже нарочно прячутся, чтобы навестить животных в непроглядной ночной темени. Такие ситуации описаны в детских книгах. Разумеется, это нелепо, поскольку есть охрана. Правда, здесь охраны что-то не видно.
Им пора уходить.
– Нам надо идти, детка, – говорит она, поднимая его со своих колен.
Очень неохотно Линкольн встает на ноги.
Она думает, что следовало надеть ему куртку, но он клялся, что ему не холодно, и она разрешила оставить куртку в машине.
– У нас есть еще немного времени? – спрашивает Линкольн.
Джоан поднимается и надевает сандалии. Ее приверженность сандалиям не дает ей морального права заставить его надеть куртку.
– Нет, – говорит она. – Уже почти полшестого. Время закрытия. Извини. Нам надо скорей отсюда выбираться, а иначе нас запрут.
Из-за этого она начинает нервничать: они слишком задержались, а им еще идти через лес и потом через детскую зону. Они действительно могут не успеть к выходу до закрытия.
– А мы можем остановиться на игровой площадке и пройти по мостику? – спрашивает Линкольн.
– Не сегодня. Давай сделаем это завтра.
Он кивает и переходит с песка на редкую траву. Ему не нравится нарушать правила. Если служители зоопарка говорят, что пора домой, он пойдет домой.
– Помоги мне, пожалуйста, надеть туфли, – просит он. – И положи моих парней к себе в сумку.
Наклонившись, она сметает песок с его ног и натягивает носки на бледные широкие ступни. Отстегивает липучку на его теннисных туфлях и оглядывает участок темно-красной земли. Животные их совсем не боятся. Иногда на расстоянии вытянутой руки она видит полдюжины воробьев, бурундуков или белок, наблюдающих за битвами Линкольна.
Она убирает в сумку пластмассовые фигурки.
– Все готово, – говорит она.------------------------------------ |
| Категория: Хорошие книги
|
|
|
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация |
Вход ] |
