Михаил Ахманов, Владо Риша / Чехия. Биография Праги
04.11.2017, 19:14
Откуда есть пошла Чешская земля
Начиная рассказ о Праге и наших личных с нею отношениях, мы должны поведать о самой Чехии, о том, как появилась эта страна, как она получила свое имя, о тех, кто в ней правил, кто объединил и возвысил чешские земли. Без этого нам не прочитать Прагу, не понять ее душу, ибо в городских улицах, площадях и зданиях сокрыта история древних языческих и христианских времен. Прага, как ни один город мира, полна символов, и за каждым из них стоят чье-то имя, какая-то легенда или реальные события. Итак, обратимся к преданиям.
Когда-то в незапамятные времена обитала за Татрами, в Хорватской земле, ветвь великого славянского племени, чьи люди были родственны по языку, обычаям и религии. Жили там и другие славяне, и с течением лет начались между ними распри из-за полей и угодий, потекла кровь, многие погибли, многие дома подверглись разорению. И тогда Чех и Лех, братья и предводители большого рода, собрали своих людей и пошли из немирной отчизны на закат солнца, в места пустынные и малонаселенные, пробирались они сквозь дремучие леса и топкие болота, пересекали реки, сражались с дикарями, жившими в тех землях, мирились с ними и принимали в свое племя. Так дошли они до реки Лабы, а затем до другой реки, Влтавы, и остановились у горы Ржип. Взошел воевода Чех на эту гору и увидел, что лежит окрест нее страна вольная, просторная, богатая водами, лесами и лугами. Решил Чех, что эти земли хороши для его народа, спустился с горы и спросил у людей, как хотят они назвать новую родину. И сказали его соплеменники: твоим именем!.. по тебе пусть зовется! Так сделались те безымянные пространства чешскими землями, а страна стала Чехией. Во времена Чеха люди жили здесь мирно и счастливо, рубили лес, строили селения, пахали землю, сеяли хлеб, разводили скот, занимались всяким ремеслом. Услыхав о таком благоденствии, переселялись сюда славяне других родов, становились чехами, пока не наполнилась Чешская земля людьми от реки Влтавы на западе до реки Моравы на востоке. Тесно тут стало, и решил Лех, младший брат Чеха, поискать свободные земли на востоке. С Чехом он расстался по-доброму, увел свой род в новую страну, но о братском согласии и любви не позабыл. Прошли годы, и исполнился срок Чеха, дожившего до восьмидесяти пяти лет. Как положено по обычаю, сожгли его тело на костре, собрали прах и кости и насыпали над ними высокий курган. И было это во времена языческие, когда люди поклонялись владыке грома Перуну, хранителю стад Велесу и другим славянским богам.
Так говорится о возникновении Богемии и Моравии в «Старинных чешских сказаниях» Алоиса Ирасека, чудесной книге, о которой мы вспомним еще не раз. Мы полагаем, что каждый, кто любит Чехию и хочет понять ее душу, должен обязательно прочитать эту книгу; в нее, кстати, входит и цикл сказаний о старой Праге. А теперь обратимся к историческим свидетельствам. Оказывается, предание о воеводе Чехе во многом соответствует истине. Прародиной славян действительно являются территории к востоку от Татр и Карпат, которые охватывали лесостепь и леса Среднего Поднепровья. Отсюда в III–IV веках нашей эры славянские племена двинулись на запад, осели на землях между Вислой и Эльбой и стали со временем именоваться поляками; в V веке были заселены Богемия и Моравия (то есть территория будущей Чехии); в VI–VII веках началось движение на юг, за Дунай, на Балканский полуостров, где со временем появились государства сербов, хорватов и болгар. Впрочем, некоторые историки считают, что задолго до начала новой эры праславяне уже обитали к западу от Карпат, на берегах Вислы и Одера. В Центральной Европе их соседями были кельты и германцы, на севере — балтские (предки нынешних латышей и литовцев) и финские племена, на юге — кочевники, обитавшие в Великой Степи, затем греки, даки, фракийцы и, наконец, народы, населявшие Римскую империю. Во всяком случае, Плинию, Тациту и Геродоту славяне были известны и упоминались в их трудах под именем то антов, то венедов или скифов. Данные археологии свидетельствуют, что к VI–VII векам территория современной Чехии была населена славянами, так что к этому времени мы можем отнести предание о воеводе Чехе. Что же касается названия этих племен, то осознавший свою самобытность народ, как правило, обращается к мифам и легендам — вспомните, например, Ромула, основавшего Рим, или князя Кия, построившего Киев, будущий центр Киевской Руси. Так что не будем искать неведомый курган, под которым лежит воевода Чех, тревожить его кости и проверять их подлинность. Лучше снова обратимся к чешским сказаниям и посмотрим, кто наследовал этому патриарху.
Осиротел народ после смерти Чеха, и послали люди гонцов к Леху, жившему поблизости, с просьбой занять место брата. Но Лех, узнав о свободных землях за рекою Одером, собрался туда переселиться и вскоре так и сделал, основав там два города, Гнезно и Краков. Гонцам же он посоветовал избрать предводителем Крока, мужа мудрого, благонравного, главу сильного рода. Чехи вняли этому совету. Сел Крок в городке Будеч и стал править чешскими землями, судить народ и учить его уму-разуму.
Здесь мы хотели бы сделать паузу в изложении легендарных событий и обратить ваше внимание на два обстоятельства. Во-первых, предания о Чехе и Лехе ясно говорят: чехи произошли от старшего брата, а поляки — от младшего, что устанавливает определенную субординацию между этими двумя народами. Вполне вероятно, что у поляков имеется на сей счет свое мнение, но в чешских легендах дело обстоит именно так. Во-вторых, Чеха, Леха и Крока не называют князьями — они еще не князья, а судьи, воеводы и предводители народа, а Крок, к тому же, был волхвом и любимцем богов. Впрочем, князья скоро появятся. Итак, Крок правил из Будеча, но, как гласит предание, боги послали ему видение о том, что столицу нужно перенести в другое место, к реке Влтаве. Отправил Крок туда опытных людей, и нашли они скалистый мыс у реки, окруженный лесами. Здесь, на правом берегу, Крок поставил бревенчатую крепость и назвал ее Вышеградом, ибо высоко возносились ее стены над речными водами. Можно сказать, это первая пражская легенда — ведь от Вышеграда и пошла Прага.
Сына-наследника боги Кроку не послали, зато были у него три дочери: Кази, знавшая толк в волховании, целительстве и лечебных травах; Тета, искусная в богослужении; и Либуша, которая всем взяла: и красотою, и умом, и добронравием, да еще имела вдобавок дар пророчицы. Когда умер Крок, чехи выбрали правительницей Либушу, назвали ее княжной, и стала она править народом из княжеской столицы Вышеграда.
Либуша для чехов — поистине Мать Отечества древних времен, все равно как княгиня Ольга на Руси. Правда, она не стала христианкой, не жгла, как Ольга, жилища непокорных древлян, и вообще отличалась мирным нравом. С ее именем связано множество языческих легенд: о богатыре Бивое, убившем свирепого кабана (не отзвук ли это мифов о Геракле?) и женившемся на Кази, сестре Либуши; о том, как она судила свой народ по чести и справедливости; о том, как возмутились мужи против ее власти, пожелав в правители князя-мужчину; о том, как Либуша выбрала себе супруга, мудрого и сильного Пршемысла. В это самое мгновение, когда на страницах нашей книги впервые появилось имя Пршемысла, мы делаем шаг из прошлого, окутанного туманом преданий и мифов, к прошлому реальному, ибо династия Пршемысловичей правила в Чехии вплоть до 1306 года. Сколько же это времени?.. Если считать, что воевода Чех привел свое племя к горе Ржип в VII столетии, а Либуша и Пршемысл княжили лет через пятьдесят, то получается, что их потомки по прямой линии были чешскими князьями и королями целых шесть веков. Согласны, многовато! Но если даже сократить этот срок вдвое, все равно получим изрядный период времени, и чешские Пршемысловичи тут не уступят русским царям Романовым. Вероятно, это самый продолжительный срок правления властительной династии славянской крови (а сколько русской крови было у Романовых, о том лучше не вспоминать). В «Старинных чешских сказаниях» Ирасек перечисляет преемников Пршемысла: Незамысл, Мната, Воен, Внислав, Кршесомысл, Неклан, Гостивит… Все имена славянские, так как эти князья были язычниками и личностями полумифическими; кто знает, существовали ли они на самом деле?.. Но они словно мост, переброшенный к другим князьям и королям Пршемысловичам, фигурам уже вполне реальным, историческим: к Борживою, первым принявшему вместе со своей женой Людмилой христианство, к его внуку Вацлаву, впоследствии провозглашенному святым, к великим королям XIII века — Пршемыслу Отакару I, Вацлаву I, Пршемыслу Отакару II, Вацлаву II. Сын Вацлава II, юный Вацлав III, погиб в 1306 году, после чего чешский трон перешел к Люксембургской династии. Эти последние чешские короли были современниками Александра Невского и Даниила Галицкого и жили в страшную эпоху, когда Русь, а за нею и Европа, содрогнулись под ударами монгольских орд. Что же до Либуши и Пршемысла, то их можно увидеть на прекрасных витражах собора Святого Вита, выполненных художником Альфонсом Мухой в 1928–1931 годах. В виде огромных изваяний работы Йозефа Мысльбека они стоят в Вышеграде, неподалеку от костела святых Петра и Павла; там же высятся скульптуры других героев языческих времен.
Глава 2 Начало Праги
Стобашенная Злата Прага, этот восточный Париж, раскинулась на невысоких холмах по обоим берегам Влтавы. Все в ней есть: мосты и прекрасные парки, древние храмы, старинные лавки и аптеки; музеи и кладбища, дворцы королей и вельмож; кабачки, где издавна собирались и собираются до сих пор музыканты, живописцы и литераторы; Карлов университет, где трудился сам Альберт Эйнштейн; дом, где жил Кафка; вилла, в стенах которой Моцарт написал «Дон Жуана»; башня, откуда следили за ходом небесных светил Кеплер и Тихо Браге. Этим городом восхищались Гёте и Чайковский, Бетховен и Шопен, Гийом Апполинер, Ле Корбюзье и Владимир Набоков. Его украшали Матиас Браун, Петр Парлерж, Йозеф Плечник, Якоб Брокоф, Йозеф Мысльбек, Ладислав Шалоун, Йозеф Манес, Альфонс Муха, Франтишек Билек, Йозеф Гочар. Тут жили мученики и подвижники, императоры и полководцы, великие ученые и гении искусства. Мало того, кроме этих реальных людей, обитают в Праге и такие персонажи, как неунывающий Йозеф Швейк, старый доктор Фауст, рыцарь Брунцвик, глиняный истукан Голем и множество других созданий, коих сотворили людская молва или фантазия художников. Поистине, Прага — город чудес, пристанище романтиков, где каждый камень радует взор и возвышает душу! И, разумеется, в этом городе есть река, и о ней нужно сказать особо. Влтава весьма широка и временами разливается еще шире, так что ее долина подвержена наводнениям. Иногда они носят разрушительный характер, причем такое случается даже в наши времена: все мы помним о трагедии, разыгравшейся в чешской столице из-за сильного наводнения 2002 года. Влтава течет вдоль меридиана с юга на север. Там, на севере, километрах в сорока от Праги, возле города Мельник, она впадает в Лабу, ибо является ее левым притоком, а Лаба несет свои воды дальше, через города Усти-над-Лабем, Дрезден, Магдебург и Гамбург в Северное море. Правда, в Германии эту реку называют уже иначе — Эльба. А вот Влтава — исключительно чешская река, и, хотя немцы переделали ее имя на свой лад и именуют Молдау, по территории других стран она не протекает. Как мы уже сказали выше, Влтава течет вдоль меридиана, но в Праге, в северной части города, есть у нее изгибы: почти под прямым углом река поворачивает на восток, затем на север, на запад и снова на север. Все это свершается в городских пределах, так что излучина Влтавы охватывает нечто вроде полуострова, окруженного ее водами с трех сторон: с юга, востока и севера. Если не считать этой особенности, Влтава делит город на две половины: западную (левобережную) и восточную (правобережную). Первый изгиб реки — там, где Влтава поворачивает с севера на восток — для нас с вами очень важен, ибо это знаковая точка. «Угол земли» на правом берегу, защищенный с двух сторон водой, — это Старый Город (Старе Место), а напротив него, на левом берегу, высится на холме за Карловым и Манесовым мостами Пражский Град с кафедральным собором Святого Вита. Вацлавская площадь на правобережье, самая большая в Праге и имеющая форму сильно вытянутого прямоугольника, ориентирована почти точно на речной изгиб, на северо-запад. Двигаясь в этом направлении, мы попадем на еще одну знаменитую площадь, Староместскую, с ее ратушей и чудо-часами, а затем — в старое Еврейское гетто, уникальный мемориальный комплекс с музеями, синагогами и кладбищем. А теперь, когда мы ознакомились в первом приближении с пражской топонимикой, давайте вернемся в мир легенд и снова вспомним о Либуше, дочери Крока и супруге Пршемысла. Если помните, она была не только властительной княгиней, но еще и пророчицей, и вот как Ирасек описывает в «Старинных чешских сказаниях» ее видения:
«Как-то раз стояла Либуша с Пршемыслом, дружиной и старейшинами на скалистом утесе высоко над Влтавой. Длинные тени уже легли на пышные цветущие луга в долине, где под сенью ольховника, явора и высоких верб нес свои воды Ботич-поток. Роща на склоне Волчьих ворот была залита желтым светом закатного солнца. В этом свете золотились обильные поля в долине под Волчьими воротами и на широких склонах правого берега. Все любовались богатым урожаем, золотыми плодоносящими полями, дивились дарованной им благодати. И тут один почтенный старейшина заговорил, припоминая иные времена, когда здесь, на этом месте, стоят гонцы, посланные блаженной памяти воеводой Чехом на поиски земель для нового града. — Как тут было пустынно, только лес да лес кругом! Вот, как там! — И старец, взмахнул рукой, показывая в сторону запада, на лесистые холмы за Влтавой. На сверкающей в солнечном свете речной глады виднелись островки, поросшие буйной зеленью, а над ними кружили стаи птиц. В тени деревьев цеплялся за стволы и кустарники дикий хмель, из камышей доносился сбивчивый крик водоплавающих птиц. Все, кто был на Вышеградской скале, обратили взоры туда, куда указывал старейшина: за острова, за реку, на лесные просторы, которые тянулись по склонам холмов Петршина и Страгова, пока мог видеть глаз. Полумрак окутывал старые непролазные чащобы. Вдали, над вершинами деревьев, поднимался ровный столб дыма, пронизанный светом солнца. Наверное, какой-то охотник развел свой костер в самой чаще леса. — Пока не падут те дремучие леса, — молвил старейшина, — долго будут оттуда наведываться к нам голодные волки. А еще дальше — опять леса, за Страговом, Шлаховом, Маловом! И пока их не вырубят… — Старик не до говорил. Никто уже не слушал его. Все смолкли, замерли, стараясь ни единым движением не нарушить тишину, и устремили свои взоры на молодую княгиню. Она стояла впереди всех, лицо ее сияло светом внезапного прозрения, и этим восторженным светом наполнился ее взгляд, священный страх овладел дружиной, проникнув в сердце каждого. Либуша изменилась и держалась так странно, словно ни мужа, ни других людей не было рядом. Протянув руки к темнеющим склонам за рекой, глядя на поросшие лесом холмы, она заговорила, и потекли с ее губ вещие слова: — Вижу великий город, чья слава вознесется до звезд. Там, в лесу, в тридцати гонах отсюда, Влтава делает изгиб. С севера ограждает место это поток Бруснице, что течет в глубоком ущелье, а с юга — Скалистая гора возле Страгова леса. Когда придете туда, найдете среди леса человека, который обтесывает порог своего дома. И назовете город, который построите там, Прагой. И, как князья и воеводы склоняют головы на пороге дома, так будут кланяться и городу моему. Будут ему честь и хвала, и слава на весь мир! Умолкла княгиня. Может быть, она бы еще говорила, но внезапно погас в ее глазах вещий огонь, словно дух пророчества ее покинул. Сразу отправились люди за реку, в дремучий лес на холме, и нашли там человека, который все делал так, как описала Либуша. И стали на том месте строить город. Построили и надежно его оградили, особенно с запада, со стороны Страгова леса, чтобы город был неприступным. Глубокий ров и высокий вал окружили крепостную стену. Возвели над ней сторожевые башни, бревенчатые стены утыкали деревянными кольями и обмазали глиной, перемешанной с соломой, для защиты от пламени и огненных стрел. И назван был тот город Прагой, и царствовал он вместе с Вышеградом над всеми чешскими землями».
Этот отрывок рисует нам поэтическую картину девственных лесов, на месте которых ныне раскинулась Прага. Но если обратиться к прозе обыденной жизни, то выяснится, что Прага встала как раз там, где имелись подходящие для укреплений холмы и, главное, был удобный брод через реку. По нему издревле переправляли товары: с севера на юг везли соль и янтарь, а с запада на восток проходил путь, связывающий империю франков с Византией. Как известно, торговля — двигатель прогресса, а уж на перекрестье торговых дорог прогресс прямо-таки бьет ключом. Предсказание о будущем величии города не было единственным; Либуша еще много о чем поведала своему народу: в каких горах искать золото, а в каких — серебро, где сокрыты в земле залежи свинца и олова, что за бедствия ждут чехов и с каким знамением явится к ним избавитель, младенец в золотой колыбели. Но нас все-таки больше интересует ее пророчество, связанное с Прагой, — тем более, что оно исполнилось еще при жизни княгини. Получается, что начало городу положила именно Либуша, и она же дала ему достойное имя. Так гласит легенда, но если опять вернуться к реальности, к археологическим раскопкам, то эти изыскания подтверждают, что около излучины Влтавы и места удобного брода люди жили еще в каменном веке. Укрепленные поселения возникли на правом и левом берегах реки в IX веке, и первыми были крепости Градчаны и Вышеград, резиденция чешских князей. Поскольку статус города Прага получила в 1232–1235 годах, то получается, что ей около восьмисот лет; однако, с другой стороны, если считать от основания первых поселений, возраст чешской столицы составляет уже более тысячи лет. По сравнению с такими гигантами, как Нью-Йорк, Пекин, Мехико и Москва, Прага не столь уж и огромна — в чешской столице сейчас обитают 1 300 000 жителей. Прага знала времена величия, годы, когда город был столицей империи, резиденцией могущественных королей из династии Пршемысловичей и их преемников — германских императоров, вершивших судьбы мира, таких, как Карл IV. В эти эпохи город расширялся, строились новые храмы и дворцы, прокладывались новые улицы, в Прагу стекалась знать со всей Европы и, что гораздо важнее, люди науки и искусства. Прага знала страшные времена, когда город и его окрестности делались ареной кровавых мятежей и битв, погромов и религиозных распрей, причем бывало это не только в те дни, когда приходил неприятель — случалось, что одни пражане восставали на других, вышвыривали неугодных из окон, громили дома и лавки тех, кого считали чужаками. Прага знала времена забвения, превратившись на века из славной столицы в один из провинциальных городов Австро-Венгерской империи, где главенствовал немецкий язык, а чешский был едва ли не забыт, где все улицы и площади назывались по-немецки, где католическая церковь истребляла под корень протестантский дух. Но это забвение было политическим, а не интеллектуальным: даже в самые черные свои дни Прага привлекала художников и музыкантов, поэтов и архитекторов, и во все времена дивные таланты рождались и расцветали в ней — Божена Немцова, Бедржих Сметана, Франц Кафка, Антонин Дворжак, Карел Чапек, Альфонс Муха, Ярослав Гашек и многие, многие другие. Мы должны непременно отметить, что не все пражане являлись чехами, так как на протяжении веков Прага была городом интернациональным. В Прагу приезжали и трудились во славу ее датчане и французы, итальянцы, британцы, немцы и сыны других народов. Но кроме этих паломников, очарованных Прагой и оставшихся в ней навсегда или на долгие годы, было здесь, конечно, и постоянное население, те, кого мы называем пражанами-богемцами. Они делились на три группы: большинство составляли чехи, а кроме того имелись многочисленная еврейская и, несколько меньшая, немецкая, общины. Ясно, что пражские немцы говорили на немецком языке, и он же, начиная с XIX века, стал родным для почти всех евреев, носивших, в основном, немецкие фамилии. Согласно указу австрийского императора Иосифа II, изданному в конце XVIII века, всем евреям предписывалось взять немецкие фамилии и говорить на немецком языке, а не на идише. Что до чехов, то знать, духовенство и просто образованные пражане в Средние века говорили и писали скорее на латинском и немецком, чем на чешском. Так, великий чешский просветитель, мыслитель-гуманист, писатель и педагог Ян Амос Коменский (1592–1670) в основном творил на латыни, а на чешском написал только одну книгу — «Лабиринт мира и рай сердца», но зато какую: эта книга заложила основы чешской литературы. В более позднее время немецкий был родным для многих чешских интеллектуалов и деятелей искусства: например, для композитора Бедржиха Сметаны и скульптора Якоба Брокофа. Франц Кафка носил чешскую фамилию (редкий случай среди пражских евреев), но его родным языком был немецкий. Чешским он владел не хуже, однако свои знаменитые романы писал все-таки на немецком. Кто из пражан на каком языке говорит и к какой принадлежит национальности — эти проблемы стали актуальными лишь в XIX столетии, а затем, уже в XX веке, завершились трагедиями: вспомним массовое уничтожение евреев в период фашистской оккупации и высылку судетских немцев после окончания Второй мировой войны. В эпоху же более раннюю, во времена Яна Гуса и Яна Жижки, гораздо важнее была принадлежность к религиозной конфессии: иными словами, протестанты и католики, невзирая на то, на каком языке они говорили, жестоко расправлялись друг с другом, и, разумеется, те и другие били иудеев. Итак, в двух первых главах мы коснулись момента, с которого начинается любая биография — волшебного мига рождения. Когда речь идет о человеке, можно без труда назвать конкретный год и день; однако с городом все не так просто, ибо города не появляются на свет в одночасье. Их возводят веками, и долгое, долгое время будущий город можно уподобить эмбриону, который последовательно проходит все стадии развития: сначала — обитающие в пещере дикари-охотники, потом — несколько хижин и крохотные поля при них, а через пару сотен лет — бревенчатая крепость на холме и огромное (по древним понятиям) поселение на пятьдесят дворов, с тысячей жителей. Это уже город или еще нет?.. Вопрос, как говорится, на засыпку. Лучше не будем спешить, а дождемся момента, когда князь или король тех далеких времен, какой-нибудь Отакар или Вацлав, сам об этом не объявит, рассудив, что его резиденция не хуже Константинополя и Рима. С Прагой это случилось в XIII веке, в правление славных королей, последних Пршемысловичей. Но об этом и других событиях исторического масштаба мы уже говорили. Пожалуй, пора перейти к воспоминаниям личного характера.
Откуда есть пошла Чешская земля
